2. Народы доизраильского Ханаана

Накануне завоевания древнееврейскими племенами Ханаан представлял собой довольно пеструю картину в этническом отношении. Все народы этой страны  можно было разделить на четыре основных категории: 1) западные семиты; 2) древнейшее досемитское население Палестины; 3) народы индоевропейского происхождения и, наконец, 4) хурриты. Из библейских источников наиболее полный перечень народов Ханаана приведен в книге Бытие, которая называет десять из них: «кении, и кеназиты, и кадмонеи, и хетты, и перизеи, и рефаим; и эмореи, и ханаанеи, и гиргаши, и йевусеи» (Бытие 15:19-21). В других, более поздних библейских книгах, например, во Второзаконии, упоминаются только семь народов: «Хетты, и гиргаши, и эмореи, и ханаанеи, и перизеи, и хивеи, и йевусеи» (Второзаконие 7:1). И, наконец, отдельно от них библейские тексты называют филистимлян и маахатеев.

Абсолютное большинство жителей Ханаана относилось к западносемитским народам. Все они были очень близки между собой и говорили на разных диалектах одного и того же языка. Раньше всех из них, во второй половине IV тысячелетия до н. э., пришли в Палестину ханаанеи, поэтому они занимали самые удобные и благоприятные для земледелия районы: полосу Средиземноморского побережья, долину реки Иордан, плодородную Изреэльскую долину и Шфелу – холмистую возвышенность на юго-западе этой страны. Именно от ханаанеев произошло и название этой страны – Ханаан. Впрочем, они занимали не только Палестину, но и все ливанское и сирийское побережье. Те, кого позднее греки называли финикийцами, тоже считали себя ханаанеями. В Библии встречается и другое имя ханаанеев – сидоняне, производное от названия ханаанейского города-порта Сидон (современная Сайда). Это был не только оседлый земледельческий народ, но и самый развитый в социально-экономическом и культурном отношении этнос Палестины.

Вторую, еще более многочисленную группу западносемитских народов составляли амореи. Они, в отличие от ханаанеев, делились на кочевых и оседлых. Большая часть аморейских кочевников под влиянием продолжительных засух постепенно переселилась в дельту Нила, в Египет. Оседлые амореи обосновались во внутренних и горных районах Палестины, а также в северном Заиорданье. Именно к этим оседлым аморейским народам принадлежали упомянутые в Библии «эмореи, йевусеи, перизеи и хивеи». Очевидно, эти аморейские этносы появились в Ханаане одновременно с северными древнееврейскими племенами, во всяком случае до прихода туда Авраама и его племенного объединения. Эмореи жили в северном и центральном Заиорданье, где находились царства Сихона и Ога, а также в некоторых районах внутренней Палестины. Перизеи населяли часть юго-западного и центрального Ханаана, а йевусеям принадлежал Иерусалим или, как его тогда называли, Йевус. Хивеи жили как в центре страны, в Шхеме, так и южнее, в Гивоне, Кефире, Беэйроте и Кирьят-Йеариме.

Были и полукочевые аморейские народы, не успевшие осесть к 12-му веку до н.э. К ним относились родственники «дома Иакова» — моавитяне, аммонитяне и эдомитяне, которых привел в Ханаан библейский патриарх Авраам. Первые две группы племен обосновались в центральной части Заиорданья, а эдомитяне, самый близкий к «дому Иакова» народ, занял район горы Сеир в южной Палестине. В центральном Негеве находились кочевья другого аморейского народа – амалекитян, с которым у древних евреев сложились крайне враждебные отношения. Библия упоминает также кеназитов в качестве народа, проживавшего в Ханаане. Кеназиты были эдомитянским кочевым племенем, которое накануне завоевания Ханаана присоединилось к «дому Иакова», к его колену Йеуда. Не исключено, что именно они были тем самым племенем шасу, которое, согласно древнеегипетским источникам, поклонялось Яхве. Согласно Библии, за их преданность общему делу их вождь Калев бен Йефуне был отмечен сначала Моисеем, а потом Йеошуа бин Нуном, который выделил ему Хеврон – лучшую область в юго-восточной Палестине.

Кроме постоянно проживавших или кочевавших в Ханаане народов были  и такие племена аморейских кочевников, которые лишь время от времени приходили в эту страну из Синая, северо-западной Аравии и сирийской пустыни. К таким относились мидьянитяне и ишмаэльтяне – народы пустыни. В Ханаане периодически появлялись и кении, те самые мидьянские племена, с которыми породнился Моисей, когда скрывался от египтян. Некоторые исследователи, исходя из значения имени кениев, считают их кланами кочевых кузнецов.

К числу западносемитских народов Ханаана принадлежали и хабиру – аморейские племена, возвратившиеся из Египта после поражения гиксосских фараонов. За столетия пребывания в дельте Нила их племенные территории оказались занятыми другими народами и беглецы из Египта оказались бездомными. Многие хабиру в Ханаане принадлежали к четырем северным, израильским племенам, которые вернулись в Палестину еще в XV веке до н.э. Однако, пока Египет господствовал над Ханааном, вернуть утраченные территории было невозможно и северные колена вынуждены были ютиться на неудобных и малоиспользуемых землях центральной и северной Палестины.

Судя по библейским текстам, древние евреи никогда не относили себя к амореям, они рассматривали их то как своих союзников, например, во времена Авраама, то как врагов в период завоевания Ханаана. Себя они идентифицировали именем «иври/ибри», которое  изначально звучало как «хабиру» или «апиру». Однако в этническом плане все хабиру, включая древних евреев, принадлежали к западносемитским племенам амореев. Нас не должен смущать тот факт, что израильтяне, будучи амореями по происхождению, отрицали свою связь с этим этносом и никогда не использовали этот этноним в качестве самоназвания. Подобное явление встречается нередко. Многие народы отказываются использовать этноним наиболее крупных и известных племен, с которыми они были когда-то тесно связаны, и предпочитают другие имена для самоназвания. Однако это обстоятельство не должно быть препятствием к пониманию родственных связей между этносами.

Послы ханаанских городов, приносят дары фараону. Рисунок из гробницы в Фивах (Египет). Приблизительно 1450 г. до н.э.

В книге Бытие дается перечень потомков Ханаана, легендарного родоначальника ханаанских народов. Среди них: эмореи, йевусеи, хивеи — то есть народы аморейского происхождения. Таким образом, в древнееврейском эпосе сохранилась память о родственной связи между ханаанеями и амореями, причем амореи указаны в качестве потомков ханаанеев. Это древнее предание отражает подлинную картину: ханаанеи и амореи изначально представляли собой единый этнос на своей прародине в северо-западной Месопотамии. Те, кого впоследствии назвали ханаанеями, ушли первыми на юго-запад: в Сирию, Ливан и Палестину. Спустя примерно тысячелетие по этому же пути проследовала другая часть того же этноса, которая получила этноним амореи. Возможно, что этноним амореи закрепился, в основном, за оседлой частью этого этноса, а имя хабиру первоначально распространялось только на кочевых амореев. И хотя хабиру не причисляли себя к амореям, они, безусловно, являлись их неотъемлимой частью. Здесь можно провести аналогию с феллахами (крестьянами) и бедуинами (кочевниками) в арабских странах. Среди бедуинов до сих пор бытует представление, что к арабам относятся только феллахи, но не они, бедуины. Вероятно, нечто подобное существовало между оседлыми амореями и полукочевыми хабиру.

Несмотря на периодические конфликты и столкновения между различными ханаанейскими и аморейскими народами Палестины, вся разница между ними заключалась только в уровне социально-экономического развития и в образе жизни. В этническом и языковом отношении они были почти идентичны. К тому же в большинстве своем амореи очень быстро усвоили ханаанскую культуру и религиозные культы.

В XII веке до н.э. в северо-восточный Ханаан начали проникать отдельные группы еще одного западносемитского народа – арамеи. К ним относились упомянутые в Библии гиргаши и маахатеи, которые обосновались на севере Гилада и на Голанских высотах, однако к моменту завоевания Ханаана древнееврейскими племенами численность арамейцев в этой стране была еще незначительна.

Вероятно, второе место после западных семитов занимали самые древние жители Палестины, населявшие ее, по крайней мере, со времен неолита. К сожалению, мы ничего не знаем ни об их этнической принадлежности, ни об их языке. Ветхий Завет является единственным письменным источником, который упоминает о них. Судя по библейскому описанию, эти древнейшие жители Палестины не имели никакого отношения к семитам. Их отличительной чертой являлся высокий рост, несравненно больший, чем в среднем у семитских народов. Именно этот, необычно высокий рост произвел самое сильное впечатление на разведчиков «дома Иакова», посланных Моисеем «высмотреть» землю обетованную. Те доложили, что «мы не можем идти на народ тот, ибо он сильнее нас…весь народ, который мы видели – люди–великаны. Там видели мы исполинов, сынов Анака, потомков исполинов, и были мы в глазах своих, как саранча, и такими же были мы в их глазах» (Числа 13:32-34). Этот древний народ проживал во всех частях Палестины и Заиорданья. Пришедшие в Ханаан семиты по-разному называли своих высокорослых соседей: израильтяне величали их  «анаками» и «рефаимами», моавитяне – «эймим», аммонитяне – «замзумим». В юго-западной Палестине, в районе Газы, они были известны как «авим».

Из множества этих имен только одно – рефаим имело какое-то отношение к самоназванию этого народа, чьим мифическим родоначальником считался Рафа. Согласно книгам Судей и Иисуса Навина, весь район современного Хеврона на юге Палестины когда-то принадлежал вождям великорослых рефаимов – Шейшаю, Ахиману и Талмаю – сынам легендарного Анака, да и сам город Хеврон был основан этим же народом и назывался раньше по имени «величайшего из анаков» — Кирьят-Арба (кн. Судей 1:10; Навин 14:15; 15:13-14). Из них же происходил и царь заиорданской области Башан – Ог. Потомком того же народа был и великан Голиаф, которого выбрали филистимляне для поединка с Давидом. Однако этот древнейший автохтонный народ Палестины весьма скоро растворился среди пришедших в Ханаан западносемитских народов. Уже к моменту завоевания Ханаана израильтянами неолитические великаны стали семитами по языку и культуре. Это обстоятельство спутало авторов библейских книг, поэтому в одних случаях они называют их по-прежнему «рефаим», а в других – уже «эмореями» или «ханаанеями». Лучшим примером в этом отношении является район Хеврона, население которого описывается попеременно то в качестве рефаим, то амореев, то хеттов.

Последние упоминания о рефаим связаны с филистимлянами. На юго-западе Ханаана, известного позднее как Филистия, проживало немало рефаим, которые еще до появления народов моря усвоили язык и культуру ханаанеев. Библия особо подчеркивает, что филистимляне не тронули рефаим и, судя по позднейшим сообщениям, активно использовали их выдающиеся физические качества в своей армии. Многие лучшие воины филистимской армии происходили из рефаим. Книга Царств упоминает среди них не только знаменитого Голиафа из города Гат, но и известных тогда воинов Йишби и Сафа, тоже происходивших «из потомков Рафы» — легендарного родоначальника этого народа.   Трудно сказать, почему эти высокие и физически сильные люди так быстро отступили перед пришельцами-семитами, но, вероятно, они стояли на куда более низком уровне социальной организации и уступали им в численном отношении. Ко времени возвращения древнееврейских племен из Египта этот автохтонный народ в большинстве своем слился с окружавшими его западными семитами. Остатки рефаим настолько быстро смешались с израильтянами, что их имя в древнееврейском языке стало синонимом давно исчезнувшего и канувшего в прошлое. Уже книга Иисуса Навина отмечала: «Не осталось анаков в земле сынов Израиля, только в Газе, Гате и Ашдоде остались они» (Навин 11:22).  Сегодня единственным напоминанием о них являются необычно высокорослые евреи, которые унаследовали гены этого легендарного народа Палестины.

Не менее интригующей выглядит история индоевропейских народов в Палестине. Библия неоднократно упоминает хеттов, сначала как соседей патриарха Авраама, затем как народ, живший в Ханаане накануне его завоевания. Но в ХХ веке до н.э., когда Авраам кочевал по южному Ханаану, там не могло быть хеттов-индоевропейцев, ибо они еще не вышли за границы далекой Анатолии. Зато там был аморейский или ханаанейский народ «хити», который, согласно древнееврейскому эпосу, происходил от мифического Ханаана. Хетты-индоевропейцы оказалась в Ханаане значительно позднее, после гибели Хеттской державы на рубеже 1200 года до н.э. Возможно, хетты служили местным правителям в качестве наемников-колонистов, причем большинство из них было не столько самими хеттами, сколько лувийцами – индоевропейцами из северной Сирии. Первые составители Ветхого Завета, записывавшие библейские тексты в Х веке до н.э., к сожалению, не сделали различия между хеттами-семитами со времен Авраама и современными им хеттами-индоевропейцами, поэтому позднее и те, и другие стали восприниматься как один народ.

Книга Бытие, описывая войну южноханаанских царьков против аморейских правителей Сирии (во время которой был пленен Лот, племянник Авраама), дает интересный этнографический материал о Ханаане той эпохи. Оказывается, на востоке Ханаана, в Заиорданье, до того, как там обосновались аммонитяне и моавитяне, доминировало несемитское население – высокорослые рефаим, замзумим, эймим, а на самом юге – хориты, которых позднее ассимилировали эдомитяне. Однако к западу и к югу от реки Иордан уже преобладали аморейские народы. Они же, амореи, контролировали оазис Эйн-Геди на западном берегу нынешнего Мертвого моря. Возможно, что аморейские союзники Авраама – Анер, Эшколь и Мамрэ – представляли собой тех самых хеттов, о которых не раз упоминала Библия, повествуя о времени патриархов. В этом же эпизоде, связанном с вторжением пришельцев из Сирии, говорится и о амалекитянах, как о пострадавшей стороне, хотя их родоначальник Амалек, правнук Авраама, должен был появиться значительно позднее (Бытие 14:1-7). Либо это исторический анахронизм, порожденный тем обстоятельством, что события этой войны были записаны лишь тысячу лет спустя, либо это свидетельство того, что изначально амалекитяне не имели отношения к племенной группе Авраама. Если последнее верно, то оно может объяснить крайнюю враждебность между потомками Иакова и Амалека.

Несравненно более важная роль в жизни Ханаана принадлежала другому народу индоевропейского происхождения – филистимлянам. Они появились на юго-западе Палестины в начале XII века до н.э., то есть незадолго до возращения из Египта второй волны древнееврейских племен. Причем сначала филистимляне появились как захватчики и враги Египта, потом как его наемники и колонисты, которым был отведен для поселения район Газы. Филистимляне относились к так называемым «народам моря» — группе народов индоевропейского происхождения, пришедших из-за моря, с севера и северо-запада.

Мы не знаем причин, вызвавших в конце XIII века до н.э. массовое переселение различных индоевропейских племен с севера на юг, но можно предположить, что это произошло в результате каких-то природных явлений, приведших к засухам и голоду в местах их прежнего жительства. Не исключено, что их насильно сдвинули на юг другие индоевропейские народы, пришедшие с севера. Примечательно, что Малая Азия в то время страдала от такой жестокой и продолжительной засухи, что Хеттская держава была вынуждена просить Египет о присылке ей как можно большего количества зерна. Те немногие письменные памятники,  которые были найдены на месте филистимских городов, например, надписи на печатях из Ашдода, принадлежат к так называемому минойскому линейному письму А. К сожалению, эта древнейшая система письменности, появившаяся впервые на Крите, до сих пор полностью не расшифрована. Зато некоторую информацию о филистимлянах могут дать предметы их материальной культуры, например, керамика, которая носит отчетливые черты микенского стиля. Это указывает на эгейское, и более того, ахейское происхождение филистимлян.

Библия называет по-разному  страну, откуда пришел этот народ: в одном случае — Кипр, в другом – Крит. Однако, скорее всего, Кипр или Крит были только промежуточной остановкой для предков филистимлян. Их наиболее вероятной родиной были Микены, на юге Греции, родной город легендарного царя Агамемнона. Во второй половине XIII века до н.э. с севера на территорию Пелопоннеса вторгаются дорийские племена, которые в течение столетия разрушают не только Микены, но и всю ахейскую цивилизацию. Часть населения была порабощена, другая — эмигрировала на острова Эгейского моря, Крит и Кипр. В поисках новой родины ахейские греки, а вместе с ними и другие перемещенные племена, возможно, из Малой Азии, избрали дельту Нила и Ханаан, находившиеся тогда под властью Египта. Барельефы и фрески из храма Рамзеса III в Мединат-Абу на территории древнеегипетских Фив изображают воинов этих народов вместе с повозками, где сидят их семьи. То есть речь шла не о грабительских набегах, а о вынужденном переселении целых народов.

В решающем сражении с армией Рамcеса III коалиция «народов моря» потерпела поражение, и филистимляне появились на юго-западе Палестины не как победители, а как наемники-колонисты на службе фараона. Но через несколько лет после смерти Рамcеса III господству Египта над южным Ханааном пришел конец, и филистимляне стали хозяевами южного побережья этой страны. До их прихода местное население там состояло из ханаанеев и смешавшихся с ними «авим» — потомков древнейших жителей Палестины. Пришельцы уступали им в численном отношении, но превосходили их по уровню военной организации и качеству вооружения. Именно филистимляне принесли железный век в Ханаан, они знали секреты производства железа и использовали этот металл для изготовления оружия. Они захватили ханаанские города и создали там свои общины, управлявшиеся их вождями – «сераним» («тиранами»).

Страна филистимлян была известна как пятиградье – союз пяти городов – Газа, Ашкелон, Ашдод, Экрон и Гат. Филистимляне достаточно быстро ассимилировались с завоеванным семитским населением: они перешли на ханаанский язык, а их боги стали носить семитские имена. Показательно, что сугубо микенская керамика найдена только в Ашдоде и Экроне – первоначальных поселениях филистимлян. Позднее стиль керамики становится смешанным, заимствуются ханаанские и египетские мотивы.[1]  Не исключено, что выходцы из Микен составляли только часть филистимлян, пусть и доминантную. Возможно, среди них были представители и других эгейских или малоазийских племен.  В любом случае, филистимляне были не единственными из народов моря, кто обосновался в Ханаане. Еще один индоевропейский народ эгейского происхождения – тьекел — осел на северном побережье Палестины, в районе города Дор. И, наконец, третий из “народов моря” – шарды  (сарды?) — сумел найти себе место в северных долинах Ханаана.    В распоряжении историков имеется важный древнеегипетский документ, относящийся примерно к 1100 году до н.э. – «Повествование Вен Амона» — о путешествии египетского сановника через Ханаан в Библос для приобретения кедровой древесины. Некоторое время Вен Амон находился в Доре и был свидетелем того, что город принадлежал одному из народов моря – тьекел. Из его повествования следует, что и правители других прибрежных палестинских городов относились к индоевропейским народам эгейского или малоазийского происхождения, которые вместе с западными семитами – финикийцами монополизировали всю морскую торговлю в Восточном Средиземноморье.[2] Надо полагать, что сведения Вен Амона о народах моря, обосновавшихся  в северном Ханаане, достаточно достоверные. Ведь египтяне были к тому времени хорошо знакомы с выходцами из этих племен: многие из них служили в качестве наемников в египетской армии еще с XIV века до н.э. В архивах Амарны имеются письма, где упоминаются шарды, служившие египетскому фараону, они же при Рамcесе II участвовали в битве против хеттов при Кадеше. Позднее, в период правления фараона Мернепты, некоторые из “народов моря”: шарды, шекелеш, лукка, турша и авакаша — вместе с ливийцами неоднократно атаковали Египет. Но больше всего о “народах моря” египтяне узнали во времена Рамcеса Ш, когда началась их массовая миграция в Восточное Средиземноморье: Малую Азию, Сирию, Ханаан и дельту Нила. Если ливанское и сирийское побережье сильно пострадало от атак “народов моря”, если часть их осела на юго-западе Ханаана, то ничего удивительного, что они присутствовали и в северном Ханаане тоже. Не исключено, что под именем «хеттов» накануне завоевания Ханаана скрывались опять-таки многие выходцы из “народов моря”.

Празднование победы ханаанским правителем. Рядом придворные и захваченные пленники. Рисунок на пластинке из Мегиддо. 1350-1150 гг. до н.э.

Еще один этнос доизраильской Палестины составляли хурриты – народ, не имевший отношения ни к семитам, ни к индоевропейцам, ни к неолитическим жителям Ханаана. Об их присутствии в стране неопровержимо свидетельствуют письма Амарнского архива, в которых упоминаются ханаанские правители с именами явно хурритского происхождения. Помимо этого на территории Палестины найдено большое количество печатей, характерных для хурритов Митанни, но изготовленных уже после разрушения этого государства. Вероятнее всего, хурриты впервые попали в Ханаан во второй половине XVI – в начале XV веков до н.э., в период наибольшего расширения государства Митанни, с одной стороны, и вакуума власти в Ханаане, с другой. Это были годы, когда гиксосы – главная сила в Ханаане, безуспешно пытались отразить атаки фиванских фараонов, а египтяне были еще слишком слабы, чтобы подчинить себе соседнюю Палестину. Именно в это время из Митанни в Ханаан проникают как индо-арийские (марьяну), так и хурритские группы, которые захватывают власть в ряде ханаанских городов. В библейских книгах иногда встречаются имена, например, йевусея Аравенны (Арауна), которые напоминают об индо-арийском или хурритском происхождении их носителей. Вероятно, обе эти группы были немногочисленны, так как у нас нет никаких свидетельств присутствия сколь-нибудь крупных хурритских и индо-арийских этносов в Ханаане. Правда, судя по письмам из архива Амарны, как те, так и другие представляли собой правящую элиту в некоторых ханаанских городах-государствах, что говорит в пользу того, что они проникли в Ханаан отнюдь не мирным путем, а в результате завоевания части его городов.

Позднее, в XIV-XIII веках до н.э., поражения Митанни в войне с хеттами, а потом с ассирийцами, привели к появлению в Ханаане новой волны хурритов, на этот раз уже не завоевателей, а беженцев. Ряд исследователей связывает хурритов с библейскими хоритами, основываясь на очевидной близости их этнонимов. Однако они не в состоянии предложить сколь-нибудь удовлетворительное объяснение того, каким образом хурриты, проживавшие в XX-XVIII веках до н.э. в богатой природными ресурсами и водой северной Месопотамии, могли оказаться в засушливой области Сеира, за тысячу миль от тогдашнего ареала расселения своего народа. К тому же в отличие от библейских хоритов, занимавших подчиненное положение в полупустынном Эдоме, исторические хурриты, появившиеся в Ханаане значительно позднее, стали частью господствующего класса, причем не среди кочевников на окраинах этой страны, а в процветавших городах. В любом случае ко времени возвращения древних евреев из Египта как хурритские, так и индо-арийские группы уже изрядно ассимилировались с окружавшим их западносемитским населением.

Не исключено, что хурриты тоже названы в Библии хеттами. Вообще этноним «хетты», много раз упомянутый в библейских текстах, является, видимо, собирательным именем, под которым скрывались не столько собственно хетты, сколько различные индоевропейские и хурритские группы населения в Ханаане. Нельзя не обратить внимание на интересный факт: несмотря на частые упоминания о хеттах, ни одна библейская книга ни разу не сообщает о каком-либо хеттском правителе или городе в Ханаане. В то же время мы имеем массу упоминаний об эморейских, ханаанских, хивейских, йевусейских городах и правителях. Есть даже рефаимский правитель Ог, но нет ни одного хеттского. Это говорит о том, что хеттское и хурритское присутствие в Ханаане носило дисперсный характер, и речь шла о колонистах, наемниках, купцах и беженцах, которые были рассеяны по всей Палестине и скрывались под общим именем «хетты». Ничего удивительного, что в отличие от большинства местных народов, проживавших компактно, эти распыленные индоевропейские и хурритские элементы очень быстро ассимилировались с западными семитами, преобладавшими в стране.

Некоторые исследователи проводят параллель между хурритами, пришедшими из северной Месопотамии, и «хоритами», жившими у горы Сеир в южной Палестине. Библия сообщает, что Эсав, родоначальник эдомитян, изгнал хоритов («пещерных жителей») из района горы Сеир и поселился вместо них сам. Но время Эсава относится к XVIII-XVII векам до н.э., а хурриты появились в Ханаане не раньше второй половины XVI века до н.э. Более того, из библейского текста следует, что хориты населяли Сеир задолго до прихода туда Эсава, что исключает всякую связь между ними и хурритами, находившимися тогда в северо-восточной Месопотамии. Вероятно, хориты были частью древнейшего населения Палестины, но их этническое происхождение неизвестно, как и неясно, имели ли они какое-либо отношение к рефаим. Очевидно, хориты ассимилировались с потомками Эсава и стали неотъемлимой частью Эдома. По крайней мере, родословная амалекитян, приведенная в книге Бытие, явно подтверждает факт смешения хоритов с эдомитянами. Позднее Библия еще раз напоминает о хоритах, сообщая, что племя Шимон изгнало их с той части южной Палестины, где оно осело после завоевания Ханаана. Так как речь идет уже о второй половине XII века до н.э., то здесь  под именем хоритов могли скрываться и подлинные хурриты. Разумеется, для  составителей Ветхого Завета, записывавших тексты несколько столетий спустя, хориты времен Эсава и хурриты  периода завоевания Ханаана превратились в один и тот же народ, тем более, что и те, и другие тогда уже не существовали – они слились с окружавшими их западными семитами. Вероятно, здесь повторилась такая же путаница как с хеттами-индоевропейцами и хеттами-семитами.

 

[1] Mazar А. Archaeology of the Land of the Bible, pp. 313-314

[2] Ancient Near Eastern Texts Relating to the Old Testament, pp. 25-29.