В первом веке нашей эры (до Великого восстания против Рима в 66-73 гг.) иудейский народ насчитывал не менее 8 млн человек. Каждый девятый житель огромной Римской империи был иудеем. Чтобы понять, сколь многочисленным для того времени являлся еврейский народ, стоит для сравнения привести еще одну цифру: все население Российской империи в начале царствования Петра I (1701 г.) не превышало 11 млн человек. (Водарский Я.Е. «Население России в конце XVII – начале XVIII века», М., «Наука», 1977). Не подлежит сомнению, что удельный вес иудейского народа в древнем мире был несравненно большим, чем в современном.
Многочисленность еврейского народа объяснялась не столько высоким естественным приростом, сколько слиянием всех близкородственных народов древнего Ханаана в единый большой этнос – иудеев. Не стоит забывать, что библейская «семья» патриарха Авраама, пришедшая с верховьев реки Евфрат, в действительности представляла собой целую группу близкородственных полукочевых западносемитских племен, которые со временем разделились на отдельные народы: евреев, эдомитян, моавитян, аммонитян, ишмаэльтян и мидьянитян. Историки давно обратили внимание на полное исчезновение к началу нашей эры всяких упоминаний о прежних соседях иудеев. И не случайно, все эти западносемитские народы, которые пришли в Ханаан в составе большой племенной группы патриарха Авраама, еще в конце прошлой эры приняли иудаизм и стали снова единым целым с евреями. У нас есть исторические свидетельства, что эдомитяне, которых позднее стали называть «идумеями», перешли в иудаизм в годы власти Иоханана Гиркана, а потомки ишмаильтян, итуреи, – в период правления его сына Аристобула I. Что касается аммонитян, и в особенности моавитян, то процесс их постепенной иудаизации начался еще в конце VI в. до н.э., когда правящая элита этих народов возвратилась вместе с иудеями из вавилонского пленения. Как известно, в вавилонский плен была уведена не только верхушка иудейского народа, но и наиболее образованная и зажиточная часть соседей Иудеи. Там, на берегах Евфрата, произошло культурное и религиозное сближение между изгнанниками, и уже тогда часть моавитян и аммонитян приняла для себя единого Бога Израиля. Об этом косвенно свидетельствуют и библейские книги Эзры и Нехемии. Не случайно, именно к этому времени относится и написание книги Руфь («Мегиллат Рут»), которая фактически оправдывает слияние моавитян с евреями. Нам известно также, что по крайней мере одна группа мидьянских племен, кении, слилась с древними евреями еще в период Судей (XI в. до н.э.). Однако большинство мидьянитян не растворилось среди других народов, а создало собственное Набатейское царство на исконных территориях Моава и Эдома, вытеснив их жителей в Иудею и тем самым ускорив их смешение с евреями. Именно этих набатейцев римляне и сирийцы называли «аравитянами» и «арабами». У нас есть основания полагать, что такой народ пустыни, как амалекитяне, кочевавший в Синае, Негеве и Мидьяне, и известный своей враждой к Израилю, также вошел в состав мидьянитян и стал затем частью набатейцев – арабов. Таким образом, из большой племенной группы патриарха Авраама сложилось в конечном счете только два народа: евреи и арабы.
Однако евреи вобрали в себя не только близкородственные народы, которые пришли вместе с ними в Ханаан, но и практически все древнейшее доизраильское население этой страны. Самая ранняя из библейских книг, Бытие, дает наиболее полный перечень народов Ханаана, живших там до прихода древних евреев, то есть за две тысячи лет до нашей эры: «кении, и кеназиты, и кадмонеи, и хетты, и перизеи, и рефаим, и эмореи, и ханаанеи, и гиргаши, и йевусеи» (Быт. 15:19-21). Более поздние библейские книги добавляют к ним хивеев и маахатеев (Второз. 7:1). Почти все эти народы принадлежали к западным семитам и, как по языку, так и этническому происхождению, были родственны древним евреям. Библейские хетты (их не надо путать с индоевропейскими хеттами из Анатолии) жили в районе Хеврона, йевусеи населяли доизраильский Иерусалим (Йевус), хивеи занимали центр страны – Шхем (Сихем), а также более южные города – Гивон (Гибеон), Кефиру, Беэрот и Кирьят-Йеарим. Перизеи обосновались как в центральной части Ханаана, так и на его юго-западе – холмистой возвышенности под названием Шфела. Что касается кеназитов и кениев, то их никак нельзя причислить к доизраильскому населению Ханаана: кеназиты были эдомитянским, а кении – мидьянитянским племенами, которые пришли в эту страну вместе с евреями. Правда они первыми из других народов присоединились к евреям, когда те готовились к завоеванию страны. То же самое относится и к маахатеям и гиргашам, эти западносемитские народы принадлежали к арамейцам и пришли на северо-восток Ханаана – Голанское плато — одновременно с возвращением евреев из Египта. За два-три десятилетия до исхода племен Моисея из дельты Нила на юго-западе Ханаана (Газа, Ашкелон, Ашдод, Экрон и Гат) появился народ индоевропейского, точнее, ахейского происхождения — филистимляне, которые, завоевав местное семитское население, быстро растворились в нем. 1300 лет спустя римляне, желая наказать непокорную Иудею, заставили всех называть эту страну «Палестиной», по имени филистимлян, которых тогда уже давно не существовало.
Но самым известным народом Ханаана были собственно ханаанеи, давшие название этой страны. В экономическом и культурном отношении они являлись наиболее развитым этносом и занимали лучшие для земледелия земли – Изреэльскую и Иорданскую долины, а также все средиземноморское побережье. Вторым по значению народом были библейские «эмореи», то есть известные в истории амореи, которые пришли в страну после ханаанеев и обосновались во внутренних и горных районах Ханаана. Амореи делились на оседлых и полукочевых. Оседлые амореи преобладали в западной Палестине и к ним, вероятно, относились такие народы, как йевусеи, перизеи и хивеи. Что касается полукочевых амореев, то они господствовали в северном и центральном Заиорданье и населяли царства упомянутых в Библии Сихона и Ога.
Из множества народов доизраильского Ханаана только один из них – рефаим (самоназвание «рафа»?) был несемитского происхождения. Рефаим жили во всех уголках страны, от Газы до Башана в Заиорданье, и отличались необычайно высоким ростом. Впрочем, пока евреи пребывали в течение нескольких столетий в дельте Нила (XVII – XIII вв. до н.э.), в Ханаане появились две новые группы несемитского населения. Во-первых, «марьяну» — индоарии, господствовавшие тогда в государстве Митанни и захватившие соседнюю Сирию, во-вторых, хурриты, народ как несемитского, так и неиндоевропейского происхождения, преобладавший изначально в восточной Анатолии и южном Закавказье. Обе эти группы оказались немногочисленны и быстро растворились в западносемитском населении страны, однако их имена, арийские и хурритские, принадлежали правителям ряда ханаанских городов-государств и остались запечатленными в письмах знаменитого Амарнского архива XIV в. до н.э.
Древние евреи не изгнали, как это принято считать, а объединили вокруг себя все народы и племена доизраильского Ханаана, дали им свое имя, историю, а главное – религию, и в дальнейшем полностью растворились среди них. Так возник большой и многочисленный народ – иудеи, который представлял собой не только потомков древних евреев, но и сплав всех коренных этносов Палестины, живших в этой стране с доисторических времен.
Увеличению численности еврейского народа способствовало и слияние большинства потомков северных израильских племен с иудеями – наследниками южных древнееврейских колен. Миф об исчезновении десяти северных племен имел мало общего с действительностью. На самом деле в ассирийский плен (722 г. до н.э.) была уведена только небольшая часть израильтян, а большинство из них либо остались на своих местах, либо ушли в соседнюю Иудею. В состав иудейского народа не вошли лишь самаритяне, наследники «дома Иосифа» — лидера северных израильских племен. Неоднократные попытки самаритян присоединиться к иудеям были отвергнуты последними из-за смешения еврейских жителей Самарии (потомков израильских племен Эфраим и Менаше) с выходцами из Месопотамии и Сирии. Вражда между иудеями и самаритянами носила далеко не случайный характер, она отражала историческое соперничество между северными и южными древнееврейскими племенами за лидерство и право объединения Ханаана под своей властью. Гегемония над Палестиной переходила несколько раз от северных древнееврейских племен к южным, пока не осталась окончательно в руках последних. Со временем самаритяне образовали особую еврейскую этническую группу, исповедующую собственную разновидность иудаизма. Несмотря на языковую, этническую и религиозную близость, исторические пути иудеев и самаритян разошлись основательно: иудеи, восстав против Рима, были вынуждены покинуть родину и переселиться в диаспору; самаритяне же никогда не оставляли пределов Палестины, и их немногочисленные потомки сумели сохранить свою идентичность вплоть до нашего времени.
Большая диаспора была характерна для евреев уже в эллинистический период — к началу нашей эры приблизительно 3 млн иудеев жили за пределами Палестины. Имея это ввиду, Филон Александрийский писал так: «Племя иудейское столь многочисленно, что одна земля не может вместить его. Потому обретаются евреи во многих благоденствующих землях – европейских и азийских, островных и материковых, почитая своей изначальной родиной Святой Город, где водружен верховный храм Всевышнего; однако отечеством своим они почитают либо те земли, в которых родились и выросли, унаследовав их от отцов, дедов, прадедов и более далеких предков, либо те края, куда отселились в пору их освоения и были радушно приняты основателями» (Филон, Против Флакка, VII, 2-3). Слова Филона Александрийского подтверждает и автор Сивиллиных Оракулов (140 г.), согласно которому «вся земля и море полны евреями» (Or. Sib., III, 271). Впрочем, наличие большой диаспоры было присуще не только евреям, но и их родственникам – финикийцам, а также грекам.
Еврейское рассеяние делилось на две части: диаспору в эллинистическом, греко-римском мире, разговорным языком которой был греческий (койне), и вавилонскую, или парфянскую диаспору, пользовавшуюся арамейским языком. Самая большая еврейская община за пределами Иудеи находилась в эллинистическом Египте. Филон Александрийский утверждал, что «не менее миллиона евреев живет в Александрии и по всей стране от ливийской пустыни до рубежей Эфиопии» (Против Флакка, VI, 12). Абсолютное большинство египетских евреев жило в самой Александрии, крупнейшем центре эллинистического мира, где они составляли почти половину всех жителей города. Филон Александрийский писал: «Александрия поделена на пять кварталов, названных по первым буквам алфавита; два из них зовутся «еврейские», ибо в них обитает большинство евреев, которых, впрочем, немало рассеяно и в прочих кварталах» (Против Флакка, VIII, 7). На втором месте по количеству еврейского населения находились Сирия и Малая Азия. Мы не имеем сколь-нибудь точных данных по этим областям, но тот же Филон Александрийский указывал, что в каждом городе Сирии и Малой Азии жило «весьма много» евреев (О посольстве к Гаю, 33,3). Третье место по своей значимости занимали иудейские общины в континентальной Греции и Италии. В самой столице империи, Риме, уже к началу нашей эры проживало немало евреев. Согласно Филону Александрийскому, «большую часть Рима за Тибром населяют евреи. Это были римские граждане, по большей части вольноотпущенники; в Италию они попали как пленники, хозяева дали им вольную, и [никто] не вынуждал их нарушить хоть один обычай предков» (О посольстве к Гаю, 23, 7-8). В этом смысле примечательно послание иудейского царя Агриппы I, направленное им императору Гаю Калигуле. «… Еврейские поселенцы, — писал Агриппа, — обосновались как в сопредельных странах – в Египте, в Финикии и в Сирии …, так и в далеких – в Памфилии, Киликии и в Азии вплоть до Вифинии и самых отдаленных заливов Понта, и точно также в Европе – в Фессалии, Беотии, в Македонии, в Этолии, в Аттике, в Аргосе, в Коринфе, в большинстве лучших земель Пелопоннеса. Но не только материки – и самые славные острова (Эвбея, Кипр, Крит) полны еврейских поселений. Не говорю о землях за Евфратом, ибо за малым исключением везде – и в Вавилоне, и в прочих областях, где почва плодородна, живут евреи» (Филон Александрийский, О посольстве к Гаю, 36, 10-12). Многочисленность и сила еврейского народа были теми факторами, которые остановили римского наместника в Сирии Петрония, пытавшегося установить статую Гая Калигулы в Иерусалимском Храме. «Петроний стал думать об этом народе: он очень многочислен, но, не получив в удел своей земли, в пределах которой он был бы заключен, подобно любому другому народу, он вынужден хранить свое единство по всему, можно сказать, свету, ибо этот народ рассыпан по всем материкам и островам, так что, кажется, не слишком уступает числом исконным жителям. Так разве не в высшей степени опрометчиво было бы обернуть против себя такие полчища врагов?.. Однако и жители одной Иудеи бесчисленны, телом крепки, а душой отважны, готовы отдать жизнь за древние свои законы… Пугала Петрония и мысль о войске, стоявшем за Евфратом, ибо он знал – не только из донесений, но и по опыту, что в Вавилоне и многих других областях множество евреев…» (О посольстве к Гаю, 31,12-14).
В то же время евреи диаспоры, особенно в греко-римском мире, сталкивались с серьезной проблемой, связанной с уникальным характером иудейского монотеизма. Если местное население было готово принять единого Господа евреев в пантеон своих богов, то иудеи не могли поклоняться никаким божествам язычников. Более того, в своем монотеизме и отказе от идолопоклонства иудеи видели духовное и интеллектуальное превосходство над языческими народами. И хотя евреи, чтобы не задевать чувства местных жителей, старались не афишировать свое отвращение к идолам, греки и римляне не прощали иудеям их неприятия эллинистических богов и традиций. Например, греки Ионии ставили вопрос следующим образом: «Если евреи на деле принадлежат к нашему сообществу, то пусть они тогда чтят тех же богов, которых почитаем и мы» (Чериковер, с.556). Александрийский историк Апион, известный своими клеветническими сочинениями о евреях, также упрекал иудеев в том, что они не поклоняются местным богам: «Если они (евреи) граждане Александрии, то почему же они не почитают тех же богов, что и александрийцы?» (Флавий, Против Апиона, II, 6(65).
Полное непонимание еврейского монотеизма, религии, отрицавшей существование языческих божеств и идолов, приводило к тому, что в греко-римском мире многие смотрели на евреев как на особый, отделившийся от всех народ, не желавший принимать никаких чужих обычаев и традиций. В этом отношении очень характерно высказывание греческого писателя II-III вв. н.э. Филострата: «Иудеи издревле отложились не только от римлян, но и от всего человечества, жизнь они себе избрали особую и с прочими людьми не делят ни застолий, ни возлияний, ни молитв, ни жертвоприношений, так что отстоят от нас дальше, чем Сусы и Бактры и даже дальше, чем Индия – нет смысла громить их, мешая отложиться тем, кого и присоединять-то не стоило» (Филострат, Жизнь Аполлония Тианского, 403, V, 33).
Однако непризнание языческих богов и связанных с ними эллинистических обычаев и традиций было не единственной «виной» евреев перед греко-римским миром. Еще одной проблемой стало преуспевание евреев буквально во всем: в земледелии, ремесле, торговле, финансах, науке и медицине. Исключение составила лишь область искусства, да и то потому, что иудаизм запрещал любые изображения живых существ (из опасения, что они могут быть превращены в языческие кумиры). Евреи оказались не просто чужаками, которые считали свой монотеизм выше эллинистического язычества, они были слишком успешными чужаками, чтобы их можно было терпеть. Неприязнь к иудеям вылилась в первый погром в Александрии в 38 г., когда местные евреи отказались поклоняться статуе Гая Калигулы.
Греко-римский мир видел в иудаизме чуждую ему религиозно-философскую систему и испытывал перед ней некоторую «неполноценность». Эллинистическим авторам было неприятно сознавать, что существует другая культура, куда более древняя и универсальная, нежели эллинизм, основанный на язычестве. Не будучи в состоянии идейно победить иудаизм, многие греко-римские писатели прибегали к иному способу борьбы с ним – к искажению постулатов еврейской религии и откровенной клевете на нее.
Неприятие эллинистического язычества, обособленность и материальное преуспевание евреев навлекли на них враждебность греко-римского общества и породили такое явление как античный антисемитизм. Он возник одновременно с еврейской диаспорой и задолго до появления обвинений в распятии Христа.
Евреи. История этногенеза 